"Горе горькое по свету шлялося и на нас невзначай набрело"...
Нет, совершенно не осталось в нас смелости «называть вещи своими именами». Мы трусливо укрываемся в противной для естества, обладающего совестью, тошнотворной и почти скотской покорности. Смею предположить - мы окончательно приручены.
Нас «кормят», мы «сыты», остальное копеечная декорационная картинка для пожелавших дополнительного, «концерт по заявкам...». Только небо ещё помнит доблесть, помнит неисчислимые самопожертвования, всю тяжесть мук и страданий, помнит, но... Но небо созерцательно молчит, оно не принуждает к принадлежности чему и кому-либо.